Arthur Russell

Вот действительно крупная рыба: виолончелист, буддист, диско-суперстар. В 1970-х жил в ашраме, потом играл с Алленом Гинзбергом и Филипом Глассом, потом пристрастился к музыке диско и записал на излете десятилетия несколько странных танцномеров — с совершенно развинченной, свободно болтающейся музыкой, джазовыми соло, обилием воздуха и эха. Артур Рассел и сам был со странностями — работал в студии только в полнолуние, имел явную фиксацию на теме воды. Прелесть его музыки не в формальных приемах: какого бы рода музыкой он ни занимался, она всегда подчиняется какой-то специфической нелинейной логике; это музыка, вышедшая на волю. И еще — отчетливо слышно, насколько Рассел захвачен собственным звукотворчеством: любовь прямо-таки витает между нот; странно, что этот вибрирующий от счастья голос был никому не нужен до сих пор. Теперь про вновь обретенные сокровища хором пишут The Wire и The New Yorker, да только интервью у Рассела уже не возьмешь: в 1992 году он умер от СПИДа в полной безвестности.
Артур Рассел родился в 1951 году, в Айове. С детства Артур занимался музыкой, и, кроме традиционного фортепиано, освоил виолончель. Окончив школу, парень перебрался в Сан-Франциско, чтобы изучать на университетском уровне музыку (его двумя основными направлениями была музыка северной Индии, и теория современной западной композиции).
Так как денег у сына бывшего военного моряка была не так уж много, он поселился в местной буддистской коммуне. Именно в качестве виолончелиста Артура впервые пригласил к сотрудничеству крестный отец всех битников Аллен Гинзберг. Рассел стал его аккомпаниатором во время записи песен и декламации поэзии Гинзберга. После Калифорнии музыкант подался в Нью-Йорк, где продолжил свое обучение. Теперь уже в сфере электронной музыки и лингвистики.
Во время своего обучения в консерватории, Рассел неоднократно подвергался критике известного композитора-сериалиста Чарльза Вуоринена, который назвал пьесу Рассела «City Park» (минималистичное произведение, совмещенное с чтением фрагментов текста Эзры Паунд и Гертруды Стайн) «самой скучной вещью, которую он только слышал». Не выдержав постоянных нападок, Артуру пришлось перевестись в Дартмутский университет, где его взял под опеку композитор-экспериментатор Кристиан Вольф. В это же время Артур попадает в круги авангардистов, где знакомится с Pисом Чатемом, который во много поспособствовал дальнейшему развитию карьеры Рассела.
В итоге, Рассел прерывает свою учебу, и обосновывается в Нью-Йорке, живя на одной лестничной площадке вместе с уже упомянутыми Чатемом и Гинзбергом.

Финансовое положение непризнанного гения было не из лучших. В один прекрасный момент ему отключили за неуплату электричество, и занятия электронной музыкой в квартире останавливаются до тех пор, пока Гинсберг не протянул удлинитель из своей квартиры к соседу, что спасло положение Рассела.

С 1975 по 1979 год Артур Рассел работает с целым рядом разнообразных коллективов, и меняет свой жанровый спектр от пауэр-попа до сайкобилли. Основным стремлением Рассела было желание показать, что, с одной стороны, минимализм может комфортно существовать и за рамками академического авангарда, а с другой, что поп-звучание может сделать шаг в сторону от примитивных структур и зазвучать более игриво, хитро и разнообразно. Все это красиво вписывалось в волну расцветшего в нью-йоркском андерграунде ноу-вейва с его авангардистским уклоном, полижанровостью и противопоставлением себя комерцианализированному и «прилизанному» нью-вейву.

Рассел занялся созданием и продюсированием треков, которые условно вписывались в жанровые рамки диско, но им было однозначно тесно в таком однозначном музыкальном явлении.

Треки Артур выпускал под собственным именем, но они наиболее далеки от диско, а то, что он издавал под псевдонимами Loose Joints, Dinosaur L и Dinosaur и есть его своеобразное «диско, да не диско».

От ортодоксального диско Рассел взял стандартную ритмику «Four-on-the-floor» (4 удара бас барабана на слабую долю) и использование оркестровок. Хотя оркестровки Рассела были совсем не теми сладкими партиями духовых: у него инструменты верещат, выбиваются из общей ритмики. Да и сама ритмика организовывалась музыкантом не совсем прямолинейно, ритм поскакивает, местами сбивается и дрожит.
Релизы имели локальный успех у эстетствующий публики (расходились тиражами до 2-3 тысяч экземпляров, что для андергграундного исполнители есть определенный успех). Было стремление донести музыкальный материал и до мейнстримовых площадок, но в этом деле автору не помог даже сверх влиятельный Франсуа Кеворкян.

Рассел не стал зацикливаться на «около диско» звучании, и продолжил свои поиски в сфере экспериментальной музыки, где смешивал пост-панк отрешенность, звучание виолончели и индийские мотивы, которыми он занимался еще в университете.

К сожалению, талантливый экспериментатор умер слишком рано — у него одновременно диагностировали рак и ВИЧ. После его смерти его друзьям досталось около тысячи записей, так и не вышедших в тираж, которые показывали его желание и умение работать — среди этого материала был, например, трек, который имел 40 (!!!) авторских обработок.

Признание к наследию Артура Рассела пришло только в нулевых годах. Его музыка начала активно использоваться не только диджеями и продюсерами, которые выпустили целый ряд переиздания материалов автора и их творческих обработок, но даже имела вполне коммерческое использование — для телевизионных реклам (например для гиганта коммуникационных технологий T-Mobile).