"Нонна Суханова"
Суханова Нонна Сергеевна
Родилась в Ленинграде 2 апреля 1934 года.
Закончила филологический факультет Ленинградского университета.
Певица "Ленконцерта".
Первая эстрадная джазовая певица, которая запела в Ленинграде по-английски уже через год после смерти Сталина.
Нонна Сергеевна: "На работе меня, кстати, все время ругали за то, что я пою песни на английском. Но я с 18 лет слушала иностранные композиции! Мой папа до войны работал инженером-электриком. Однажды он принес домой коротковолновый приемник, крутя ручку настройки которого я однажды услышала незнакомые песни на иностранном языке. Так и началось мое увлечение."
Нонна Суханова, выступавшая сначала в молодежном эстрадном оркестре Анатолия Бадхена и в ленинградском джазовом оркестре Сигала, считалась в конце 1950-х ленинградской Эллой Фитцджералд. В 50-60-х годах была солисткой оркестра-септета Ореста Кандата (ветерана советского джаза — бэндлидера, банджиста, альт-саксофониста, кларнетиста). Нонна Суханова - «была восходящая звезда с хорошим английским произношением", привлекательная, симпатичная, стройная, по тембру исполнения напоминавшая известную американскую певицу Джун Кристи — блистательная Нонна, которую Кандат нежно называл Нонетта.
Вспоминает композитор, лауреат премии Ленинского комсомола, заслуженный деятель искусств России Александр Колкер:
«Это было, когда я учился в музыкальной школе. И тогда я писал песни, о которых сейчас стыдно вспомнить. Одна из первых, правда, была очень популярна — «Парень с Петроградской стороны», а пел ее Ким Рыжов. И вторая была — «Каплет, дождик». Исполняла Нонна Суханова. Я только вырос из коротких штанишек, ехал в трамвае и слышал, как их напевали». В другом интервью он добавил: «Сзади нее был балет в купальниках. В купальниках! Это в 56-м году!»
«…Но капризна ленинградская погода. Кап, как, кап, кап, каплет дождик, каплет дождик на песок,… не уходит паренёк, весь до ниточки промок…»
Как рассказывают причастные к созданию фильма "Человек-амфибия", Нонна Суханова, спевшая песенку о морском дьяволе за кадром, исполнила ее на съемке девять раз, прежде чем результат понравился композитору Андрею Петрову. И только когда ее голос начал от напряжения звучать с хрипотцой, последний, девятый вариант вошел в фильм.
- Сразу скажу, что никакого кастинга, как сейчас принято называть, не проводилось, - с гордостью говорит Нонна Сергеевна. - Андрей Павлович Петров сразу утвердил меня. Ему нравилось, как я пою, и даже если что-то не получалось, он всегда меня поддерживал.
Суханова признается, что когда в первый раз прочитала текст песни, он произвел на нее плохое впечатление.
- Сначала песня показалась мне, честно говоря, очень глупой, - признается певица. - Ну что это за слова: «Мне теперь морской по нраву дьявол. Его хочу любить!» - глупость, да и только. Но потом я изменила свое мнение.
Артистка говорит, что песню записали в рекордно короткие сроки: за двадцать (!) минут. Однако условия, в которых проводилась запись, больше напоминали… военные.
- Мы записывали песню в огромном ангаре, куда могли бы поместиться двадцать «боингов», - вспоминает Нонна Сергеевна. - К тому же сами понимаете, какая в ангаре была слышимость! Когда пела, у меня было чувство, что я нахожусь в огромной бочке. Условия для записи были ужасные: вместо современной техники мне дали в руки допотопный микрофон 1946 года! Кстати, мало кто знает, но в первоначальном варианте в песне было не два куплета, а три. По непонятным причинам один из них вырезали.
Александр Николаевич Поздняков, киновед, редактор киностудии «Ленфильм», любитель и ценитель джаза:
«Да. Это буги-вуги… На экране царил свободный мир, сиял неоновой рекламой… загорелые люди в белых штанах, как в мечтах Остапа Бендера. Снимали в Баку, в каком-то маленьком кафе. Пела за кадром джазовая певица Нонна Суханова, она, кстати, живет в Питере. А играла кафешантанную певичку Нина Большакова, известная тогда манекенщица… Певичка эта звала в другое пространство: «Нам бы всем на дно», напиться, забыться, убежать. И как раз эта песня понравилась больше всего! Страна запела! Это проникало во все поры, это записывалось-переписывалось. Ее запрещали, но пели во всех ресторанах. Нельзя же запретить пенье птиц, журчанье ручья, звук падающей воды… Это невозможно цензурировать! И умные киноредакторы пропускали! Соломон Фогельсон написал текст, а редактор доказывал, что эта песня написана специально для контраста: жуткий мир чистогана противопоставляется жизни наивного Ихтиандра. Но люди подсознательно понимали, что правда-то именно за этой музыкой, за этой песней…»
