"Три "О""
Ансамбль ТРИ"O" был основан в Москве в 1985 Сергеем Летовым и Аркадием Кириченко. Первоначально (1985-1989 гг.) в ансамбле играли Сергей Летов, Аркадий Кириченко и Аркадий Шилклопер (валторна). С 1989 с ансамблем выступает Александр Александров, с 1992 - Юрий Парфенов. С 80-х ансамбль завоевал признание в среде художественного "андерграунда" - выступления на выставках, литературных вечерах, событиях, фестивалях современного искусства, и т. п.. С 1986 ансамбль ТРИ"O" участвовует в джаз-фестивалях и гастролирует в СССР, в Польше, Болгарии, Швейцарии, Австрии, Германии, Италии, Финляндии, Франции, Узбекистане. ТРИ"O" выступал в джаз-клубах Германии, Голландии, Финляндии, США, Австрии, Швейцарии - таких, как "Knitting Factory", Anyway (New York), "Bimhuis" (Амстердам), "Blue Tomato" (Вена), "Sud des Alpes" (Женева), "Moods" (Цюрих).
Вместе с Сергеем Курехиным и его ПОП-МЕХАНИКОЙ музыканты ТРИ"О" выступали в России, Италии, Дании, Финляндии и Франции. Вместе с датским гитаристом Пьером Дорхом и его NEW JUNGLE ORCHESTRA выступали в России, Дании (в том числе перед датской королевой) и Германии.
Музыканты ТРИ"O" принимали участие в театральных фестивалях - в Осло, Ярославле, Одессе, в поэтических фестивалях - в Милане и Костроме, в фестивалях авангардного искусства в Волгограде и Москве, на "Киношоке" в Анапе, на Фестивале Русской Культуры в Ницце, сотрудничали с театрами Анатолия Васильева, Михаила Мокеева, с Александром Филиппенко, с братьями Алейниковыми
Однажды Сергей Слонимский (р. 1932), советский композитор и пианист, кандидат искусствоведения и профессор, заслуженный деятель искусств РСФСР, попал на выступление новоджазового трио с участием Сергея Летова. Пораженный услышанным, Сергей Слонимский поделился своими впечатлениями на страницах недавно вышедшего капитального сборника статей «Советский джаз»:
«Это было очень свежая, совершенно нетрадиционному языку, коллективная импровизация, нечто вроде современного мотета. Здесь не было ни гармонических квадратов, ни „риффов“, ни регулярной метроритмики. Игра этих серьезных и убежденных молодых людей была близка по духу народному инструментальному музицированию, одухотворенному и раскованному. Спонтанно рождались новые мотивы, подхватывались и развивались всеми участниками трио. Каждый из музыкантов владеет разнообразными приемами звукоизвлечения: двойные ноты, кластеры, аккорды, глиссандо, фруллато и четверти тона… Эти приемы в чередовании с певучими „вокальными фразами“ создавали ощущение естественного натурального строя и близости к современным возможностям камерных ансамблей…»
Легко понять удивление известного композитора. Новый джаз заставил многих совершенно по-новому взглянуть на проблему современного творчества в системе так называемой профессиональной музыки европейской традиции.
Лет триста назад, когда рождалась профессия композитора, казалось естественным поручить ему сочинение и написание нотных партитур, исполнителю — грамотное их прочтение. Правила чтения, грамотность надо было сохранять — отсюда консерватория.
В XX веке эта система дала сбой. Сперва участились взаимные претензии, затем выяснилось, что не все можно записать в нотах, а то, что уже записано, сковывает фантазию. То ли композиторы стали писать кое-как, то ли исполнители стали много о себе понимать, то ли вообще надоел тип человека, выступающего по бумажке, но музыкантов вновь потянуло к забытой уже импровизации. Сначала джазменов. Потом академических исполнителей. Потом рокеров. А потом все смешалось.
В 1985 году в Москве, в доме 28 по Малой Грузинской, на одном из нередких там экспозиций совершенно нетрадиционного искусства — а именно на выставке двадцати одного — прозвучал музыкальный комментарий к картинам. Трое духовиков, никогда до этого не игравших вместе, валторнист Аркадий Шилкопер, тубист Аркадий Кириченко и саксофонист Сергей Летов — ходили от полотна к полотну, то порознь, то вместе свободно музицировали, напрягая инструменты, делали глаза, принимали позы, сходились и расходились. Присутствовавшим художникам и зрителям это очень понравилось, а самих музыкантов заинтересовало настолько, что они решили продолжать свои эксперименты. Вскоре с не меньшим успехом прошел их концерт в Камерном зале Олимпийской деревни. Начались приглашения на фестивали и гастроли в другие города. В течении трех последующих лет этот необычный ансамбль с неизменным успехом выступал на джаз-фестивалях в Москве, Ленинграде, Риге, Пярну, Архангельске, Новосибирске. Об ансамбле начинают писать, говорить, пытаются осмыслить его творчество.
«Попытка назвать наше направление постмодернистским мне представляется убедительной, поскольку мы стремимся преодолеть разрыв между авангардной и популярной музыкой, между искусством элитарным и демократичным», — говорит Сергей Летов, который сам вносит немалый теоретический вклад в изучение и осмысление современного музыкального искусства в наиболее радикальных его формах. Опыты соединения их музицирования со словом, с пластикой, с театром и изобразительным искусством музыканты тоже связывают с постмодернизмом, ищущим новой синкретичности.
Музыканты устраивали перформансы с группой художников «Коллективное действие», фантасмагорические хеппенинги с Владимиром Чекасиным, с Михаилом Альпериным, с группой «Архангельск». Особенно часты, разнообразны и ошеломительны их карнавальные представления с «Поп-механикой» Сергея Курехина. Сотрудничают они с театром пластической импровизации Олега Киселева. Выступали с поэтами-авангардистами Д. А. Приговым, Татьяной Щербиной, Андреем Туркиным. Гастролируют с актером — театром одного актера! — Александром Филиппенко.
Но главное — они смешат. Смешат названиями, например, объявляют: «Композиция в трех чатях из цикла „Заболевания“. „СПИД“. Исполняются две части. Часть первая — „Заражение“. Часть третья — „Агония“». Можете себе представить, что потом звучит. Во всех деталях… Смешат «Лесными сценами», когда, послушав «голоса птиц в природе», они начинают гоняться друг за другом, становятся по-собачьи и тявкают. Смешат, когда сквозь мундштук начинают говорить разные глупости. Сами себя назвали Три «О» — так смешнее. Играли в Одессе на Юморине — и с большим успехом.
Аркадий Шилкопер (р.1956) — валторнист, лучше которого в мировом джазе я просто не знаю. На валторне играет с детства. Военно-музыкальная школа, духовой оркестр в армии. Гнесинский институт, откуда его с третьего курса взяли в оркестр Большого театра. Ему этого мало Он играет в биг-бэнде у Лаци Олаха (без свинга нет музыки!), впитывает энергию джаз-рока у Александра Айзенштадта, постигает многослойную оркестровую вязь у Юрия Чугунова, влюбляется в тембры духовых в брасс-квинтете и неожиданно выныривает в середине 80-х годов в кружевном дуэте с контрабасистом Михаилом Каретниковым. К новоджазовым поискам его приобщает Кириченко.
Аркадий Кириченко (р. 1956) подружился с Шилкопером еще в военно-музыкальной школе. Уже тогда Кириченко выбрал тубу. В армию — и, соответственно, в другой духовой оркестр — он попал студентом Гнесинского училища. После его окончания — Казанская консерватория, которую он покидает, чтобы окунуться в живую музыку — играет у Айзенштадта, потом в «Капелле Дикси» Льва Лебедева, потом его находит Летов. То ли Летова привлек необычайно органичный артистизм Кириченко, то ли неординарность его инструментального снаряжения — туба, сузафон, эфониум, бас-труба собственной конструкции, на подставке, с загнутым, как у Гиллеспи, раструбом, комичные шалости. Наверное, все вместе.
Теперь о Летове. Сергей Летов (р. 1956) нашел свой стиль игры на саксофоне еще до того, как научился на нем играть. А играть учился сам. Впервые вышел перед публикой в Московском Доме художников в 1982 году в качестве солиста одного из самых рафинированных камерных ансамблей — ансамбля ударных инструментов Марка Пекарского. Играл он на баритоне. Потом стал обрастать другими инструментами — баскларнетом, тенор-саксофоном, флейтой, из велосипедного насоса соорудил нечто вроде армянского дудука, только металлического, притом с божественным тембром. Пробовал еще дуть в разрезанный обруч от хула-хупа, но, к счастью, из этого ничего не вышло. А с кем только он не играл! С самыми крутыми авангардистами — с московским перкуссистом Михаилом Жуковым, смоленским виолончелистом Владиславом Макаровым и ленинградским барабанщиком Александром Кондрашкиным. С самыми крутыми рокерами — «ДДТ», «ДК», «Центр», вплоть до «Аквариума» и «Алисы». В объединении «Эрмитаж» разыграл «дуэль» со столпом нового джаза композитором и саксофонистом Оливером Лэйком. Теснейший альянс с Курехиным — в дуэте, в трио, вплоть до биг-бэнда. В расчете на Летова сочиняет свою концептуальную музыку Светлана Галыбина. Софья Губайдулина зовет Летова воплощать свои идеи, когда не очень ясно, что конкретно должен делать исполнитель для реализации авторского замысла. И хорошо получается.
Современное ансамблевое импровизационное искусство подошло к такой черте, когда оно перестает нуждаться в отдельно творящем композиторе. И сочинительских идей у ансамбля может быть достаточно, и исполнительские краски (в особенности новые, ненотируемые, на которые тут же обратил внимание известный композитор и даже их перечислил) также в их руках. А когда музыкант исполняет свою волю, а не чужое поручение, он становиться и убедительней. И не важно, что играется — алеаторический фрагмент или банальная попевка, важно, что от ансамбля постоянно идет энергия, захватывающая ваше воображение на грани абсурда и реальности, серьезного и иронического, рационального и мистического.
А. Баташев (1988 г.)
